«Под угрозой исчезновения?», Интервью для газеты «Пульс Осетии».
21.05.2015

Вице-президент РОС по СКФО РФ, Директор Северо-Осетинского Центра социальных исследований ИСПИ РАН доктор социологических наук, профессор Х. В. Дзуцев

— В одном из своих интервью («СО» от 4 декабря 2014 г.), говоря о тревожном состоянии осетинского языка, вы упоминали американского лингвиста М. Краусса, который дал градацию состояния языков. В связи с этим к вам вопрос: на какой ступени находится осетинский язык?

— Макс Краусс выделяет 7 уровней состояния языка:

• безопасный — дети изучают этот язык как родной; языковеды ожидают, что он будет передаваться следующим поколениям в обозримом будущем, что вплоть до 2100 года все еще будет хотя бы одно языковое сообщество молодых, говорящих на этом языке;
• под угрозой исчезновения;
• стабильные языки — дети еще учат язык в качестве родного, но престиж не позволяет отнести его к уровню языков, находящихся в безопасном состоянии;
• умирающие языки — нестабильные и деградированные, только некоторые из детей говорят на языке;
• находящийся под угрозой исчезновения — язык пересек решающий порог жизнеспособности, его больше не изучают как родной, и самое молодое поколение говорящих на нем — родители;
• язык в критическом состоянии — самое молодое поколение говорящих на нем — прародители, очень мало говорящих в других поколениях.
• мертвые языки — никто не говорит на них, потому что не помнит, новая документация об этом языке не может быть получена.

Осетинский язык, на мой взгляд, надо отнести ко второй группе. Правда, для точных выводов необходимо провести широкий экспертный опрос с привлечением большого числа респондентов, начиная с детей дошкольного возраста. К своему сожалению, я должен отметить, что сегодня сложилась устойчивая группа людей, которые ни сегодня, ни завтра не заговорят по-осетински.

— Вы могли бы дать характеристику этим людям?

— Сегодня среди носителей модернистского сознания доля аполитичных людей составляет 25 % и более. Это группа людей, разочарованных властвующей элитой и ушедших в частную жизнь. Это та категория, которая, отказываясь от своего языка, тем самым теряет чувство ответственности перед обществом. Можно сказать, это те граждане, которые не добились в своей жизни карьерного роста. Такую ситуацию многие из них объясняют тем, что родители не учили их русскому языку. Это огромная армия наших граждан из сферы обслуживания — таксисты, торговые работники, парикмахеры и т. д. В результате, желая детям и внукам добиваться большего успеха в жизни, эти люди не разрешают дома разговаривать на осетинском. Но давно доказано, что язык не является определяющим фактором в карьерном росте, талант человека измеряется другими критериями. Наши полководцы, генералы Исса Плиев, Хаджиумар Мамсуров, капитан атомохода «Арктика» Юрий Кучиев, государственные деятели Билар Кабалоев, Ахсарбек Галазов, предприниматель Таймураз Боллоев — все они выходцы из сел и учились с первого класса на осетинском языке, прекрасно владели и владеют русским, а Хаджиумар Мамсуров — еще и испанским. И таких высот они добились благодаря великому труду и менталитету того общества, где выросли.

— От кого зависит то, чтобы на осетинском языке говорили чаще?

— От работодателей, особенно на крупных предприятиях, в торговых корпорациях, таких как, например, ЦУМ, рынки, супермаркеты, фирмы такси, а также руководителей госаппарата, ректоров вузов. Если у них есть понимание того, что надо спасать осетинский язык, то руководители разных уровней должны перейти на осетинский: как показывает практика, им все подражают. От работодателя многое зависит, он может ставить условия, принимать на работу сотрудников, владеющих осетинским и русским языками, потому что осетинский и русский являются государственными в РСО-А. Здесь я рискую быть непонятым представителями нетитульной национальности. Но поймите меня правильно: как сказала одна моя знакомая русская: «Пока русские не начнут показывать образцы знания осетинского языка, осетины не начнут разговаривать на своем родном языке». Замечу, что ее двое детей знали осетинский язык лучше всех в классе. Осетины настолько уважительно относятся к русскому народу, что если даже в среде 100 осетин находится хотя бы один русский, они всегда говорят на понятном ему языке. Само собой разумеется, что главной движущей силой являются средние общеобразовательные школы. Тот заряд, который они будут вносить в молодые души для познания великого наследия осетинской культуры, сыграет на руку изучению осетинского языка. Они должны быть в фокусе внимания нашего правительства, их необходимо постоянно материально стимулировать.

— А что в таких случаях демонстрирует мировая практика?

— И в мире, и в России, если подавляющее большинство составляют люди определенной нации, например в Квебеке (Канада) — 85,9% французов, то их язык наравне с английским становится государственным. Выходит, что ни один народ не хочет терять свою национальную принадлежность, что должно являться примером для осетин. К сожалению, в наше время есть осетины, которые на вопрос, знают ли они родной язык, с гордостью дают отрицательный ответ. Но нет понимания того, что эти времена уже канули в Лету, когда на фоне тотального незнания русского языка примерно 100 лет назад было престижно на нем говорить. Если спросить француза, немца, японца, чеченца, аварца, черкеса, кабардинца, якута и т. д., знают ли они свой родной язык, то на отрицательный ответ они получили бы жесткую «отповедь», что никакого отношения эти люди к данной нации не имеют. Примеры незнания родного языка среди народов Северного Кавказа практически не встречаются.

— Что же происходит с осетинским языком в историческом, социальном ракурсе в современных условиях?

— В свое время первоначальные разработчики теории осетинского языка допустили ошибку, не вписав в эту конструкцию идеологию этноса, основополагающую роль в которой играет язык. Также допустили ошибку бывшие руководители республики, не осознавшие, какие негативные последствия повлечет за собой отмена в 60-х годах XX века изучения родного языка в городских средних общеобразовательных школах. Ни один политик Северной Осетии из первого эшелона, начиная с 1917 года, ни разу не выступил в защиту собственного родного языка. Второй эшелон и ниже, конечно, поддерживали первый. В результате мы пришли к плачевному итогу, когда несколько поколений родителей не говорили на родном языке, что привело к тому, что молодая осетинская семья, не зная осетинский, не может его передать своим детям. Настало время, когда государство, общественные институты должны сделать все — в частности, изыскать средства на обязательное индивидуальное обучение каждого родителя, не знающего родной язык. Сегодня подавляющая часть осетинского населения не разговаривает на родном языке. И мы теряем энергию, мудрость, накопленные нашими предками за тысячелетия. К примеру, еврейская религиозная идеология, возникшая примерно в I тысячелетии до н. э., является основной идеологической конструкцией для современных евреев, где сохранение этноса и его культуры — основополагающее. Если попробовать охарактеризовать сегодняшнее состояние осетинского общества в области экономики и культуры, то оно сильно напоминает безумного пастуха из одноименного стихотворения Коста Хетагурова: «Глянул вниз пастух с обрыва, Глаз не мог отвесть: Плыло облако лениво, Белое, как шерсть. Он в мечтах своих унесся К облаку тогда. Крикнул на краю утеса: “Прыгну я туда…”». Если во времена Коста Хетагурова было много рисков, то сейчас XXI век считается обществом риска, так как ни для кого не секрет, что современные реалии свидетельствуют о том, что жизнь с каждым днем становится все тревожнее, о чем свидетельствуют и результаты проводимых нами социологических исследований. В такой ситуации людям тяжело сделать правильный выбор. Учитывая слабую экономику в регионе, каждый гражданин республики выбирает тот язык, с которым, как ему кажется, будет меньше рисков.

— На ваш взгляд, есть ли все-таки возможность выправить ситуацию?

— Мы потеряли то, что у нас было развито — коллективную совесть. Но, к сожалению, есть прослойка людей, которые уверены в том, что эти явления в жизни осетин во многом связаны с нашим прогрессом, забывая о том, что прогресс на Западе и у нас не привел к моральному и социальному прогрессу, так же как и к политическому. Он принес для нас ломку наших традиций, разрушил у обывателя ответственность при принятии личного решения, не привязанного к обществу, к коллективной совести. В процессе такого негативного развития личности мы получили большое число людей с авторитарным характером, крайне нетерпимых в своих суждениях, думающих стереотипно. В итоге утраченные знания приводят человека к откату не только в области культуры, но и социально: карьерный рост, ответственность личности перед обществом, семьей, невостребованность личности как внутри фамилии, так и в социуме.

— А как, по-вашему, можно решить данную проблему?

— Решить ее можно при помощи публичного обсуждения. Но если мы будем рассматривать вопрос расширения функций осетинского либо любого другого языка независимо от географии на уровне законодательной и исполнительной ветвей власти, то эта проблема станет фикцией, т. к. любой вопрос на таком уровне разыгрывается, как пьеса, и коммерческий интерес одерживает верх над общественным. Всем известно, что общественное мнение формируется не с помощью дискуссии, а через манипулирование. Как нам кажется, для решения такого важного вопроса этноса необходимо привлекать представителей различных слоев общества, включая авторитеты кланов, общин. В Осетии очень хорошо знают, какое влияние религиозные деятели ислама оказывают на демографическую ситуацию. К примеру, в семье всего двое детей, и к ним приходит духовный лидер общины, ведя диалог с главой семьи и упрекая его в низкой рождаемости, в результате община постоянно растет. Таким же образом надо вести себя с теми главами семей, которые не знают родной язык или не хотят говорить с детьми на нем. В этом вопросе главенствующая роль принадлежит семье как основному носителю осетинского менталитета. Здесь большую помощь нам бы оказали религиозные деятели. У нас во Владикавказе 9 православных приходов, и только в храме Рождества Пресвятой Богородицы (Осетинская церковь) служба ведется частично на осетинском языке, хотя, когда началось строительство храмов в городе, прихожане-осетины ждали, что она будет проходить на родном языке с целью его духовного развития и функционирования. Данную проблему можно еще решить, просвещая прослойку людей из сферы обслуживания. Они должны знать, что из себя представляет сегодняшний мир, через Интернет. Доказано, что люди, которые понимают, что мир глобален, повидали его (фендджын ад?м), хотят сохранить себя, т. е. усиливается национальная и культурная самоидентификация. Другой путь — формирование среднего класса, т. е. зажиточных людей, которые, как показывают материалы наших эмпирических исследований, имея материальные средства и побывав во многих странах, сравнивают возможность своей культуры и оценивают ее.

— Вы не рассматривали в своем исследовании фактор доверия? И что означает для социума данное понятие?

— На самом деле здесь нам надо учитывать то, что, как и на Западе, у нас происходит процесс индивидуализации, т. е. человек доверяет только себе, к этому его приучил жизненный опыт. Общество (государство) не может влиять на поведение людей, как это было совсем недавно. Даже на рейтинги глав государств, республик оказывают влияние те, кто может проживать в любом конце света. Вы заметили, что в последнее время люди стали меньше доверять ученым? А причина, на мой взгляд, в том, что они долгое время обслуживали власть и не защищали общество. Но обыватель должен знать, что ученые обладают способностью размышлять о тех рисках, которые нас ожидают, — в частности, что нас ждет как нацию, если мы не исправим сегодняшнюю ситуацию с осетинским языком. Нам необходима сила духа и воли для сохранения нашего этноса, это задача нынешнего поколения, иначе новые поколения осетин нам не простят такую великую утрату.

— На ваш взгляд, герои, харизматичные люди могут влиять на языковую ситуацию?

— Надо прямо заявить, что в XXI веке к нам пришли слабые герои, произошла потеря нравственных ориентиров, нет авторитетов, хотя мы ждем, что произойдет перерождение и наша осетинская элита вернет утраченные позиции во всех сферах жизни. Наши чиновники, ученые, журналисты, бизнесмены и простые люди с экранов телевидения станут разговаривать между собой и с нами на родном языке, как это принято в развитых республиках РФ…

— Как, по вашему мнению, руководство республики должно говорить со своим народом — преимущественно на осетинском языке?

— Бесспорно, да, учитывая еще то, что Глава РСО-А Таймураз Мамсуров отлично говорит на родном языке, а Председатель Правительства Сергей Такоев проводил всеобщий диктант в прошлом году для всех желающих, причем и на иронском, и на дигорском диалекте. Думаю, это замечательные примеры того, как высшие должностные лица относятся к родному языку.

— А каковы перспективы развития осетинского языка на фоне вышесказанного?

— Наш разговор с вами затрагивает основы осетинского народа, но, к сожалению, ни власть, ни сам народ не заострят на этом свое внимание, мы так устроены. А причина в том, что в 30–40-х годах XX века — в период репрессий, во Вторую мировую войну мы потеряли лучший генофонд, лучший характер, дух этноса был сломлен, и мы, как следствие, стали нигилистами.

— Не хотелось бы заканчивать наш разговор на такой пессимистичной ноте. Вы, как ученый, можете подсказать выход из тяжелой языковой ситуации, которая сложилась в Осетии?

— У нас произошла языковая ассимиляция, виноваты в этом прежде всего мы сами. В других республиках другая ситуация, люди, приезжающие туда или же давно живущие в этом регионе, с уважением относятся к языку большинства, как это было принято во времена СССР в Грузии, Армении, Азербайджане. Такие примеры есть и в Осетии: Алагирский район, Ирафский, Кировский. То есть человек должен уважать себя, свой народ, тогда все станет на свои места. Неприятно терять свой язык, но должна быть реакция современников, чтобы исправить эту сложную ситуацию. Иногда переход на осетинский язык воспринимается как панибратство, а русский язык как бы считается официальным, хотя по Конституции РСО-А они равнозначны. Но нельзя не учитывать и то, что наше государство так устроено, что без политического решения из центра мы вряд ли решим эту проблему.

Вопросы задавал
Павел СНИКЕР